В июле 42-го…

Опубликовал 18 апреля 2012 в рубрике Вернулся солдат домой.... Комментарии: Один комментарий

            Вера Свириденко

В мае 2010 года в ходе поиска информации по запросу музейно-мемориального комплекса «35 Береговая батарея» г.Севастополя о бойцах,  участвовавших  в обороне 1941—1942 годов и освобождении города, удалось установить участника обороны Севастополя, прошедшего весь ужас этих дней, затем – немецкого плена, выжившего и сохранившего в сердце память о тех днях. На основании его воспоминаний, переданных мне его внучкой, Ельниковой Валентиной Борисовной, был написан мной рассказ «В июле 42-го…»

Капнин С.С.

КАПНИН Сергей Семенович, 1905 года рождения, уроженец с.Надежда Шпаковского района Ставропольского края, призван на фронт в 1941 году, служил в кавалерии (по словам родных, но точно не знают), призван из ст.Нефтяной, Нефтегорского района, Краснодарского края. Сразу почти попал в Крым, Севастополь.

 

Из воспоминаний Капнина С.С.:

« В конце июня- начале июля 42 года под Севастополем шли ожесточенные бои. Немцы прижали нас к Черному морю. Как говорили все вокруг — Октябрьский ушел уже из города. Офицеры расстреливали свои семьи, стрелялись сами, чтобы не попасть к немцам. Многие солдаты матросы пытались уйти в море на разных подручных „плавсредствах“ — бревнах, дверях, каких-то деревянных брусьях...Я нашел дверь -валялась на берегу, но далеко уплыть на ней не мог — волнами все время прибивало к берегу. Немцы сначала расстреливали нас.

Спустя 2-3 дня немцы стали на лодках нас подбирать, или просто вытаскивать баграми на берег. Было много раненых многие просто теряли сознание. Так мы попали в плен. Пленных было много — солдаты, моряки, даже местные жители. Много офицеров сразу расстреляли. Добивали раненых. Держали недалеко от Севастополя под открытым небом. Через несколько дней меня отправили в Германию, там в лагере дважды отправляли в крематорий — бежал. Помогло выжить то, что местным богатым хозяевам был нужен печник»

 

В июле 42-го…

«Звезды… Какие же они яркие… Какие они близкие в этом июльском крымском небе… Как будто совсем нет войны… Дома они не такие — маленькие светлячки где-то очень глубоко в небе…А здесь…Вот сейчас он протянет руку и дотронется до той, самой яркой …

Волны убаюкивают…Укачивают…Ласково нашептывают что-то, как мама в детстве… Лишь бы не заштормило…надо продержаться еще сутки… день... хотя бы час…Спать, как хочется спать… Чтобы не заснуть он рассказывает своей знакомой звездочке как красива его Еленка…А вот и она…Ну откуда она здесь?

Подошла, гладит по голове…Держит за руку, улыбается…Как же хороша ее улыбка…Зовет за собой… Уходит…Почему-то уходит в глубину…»

Он открыл глаза. Над ним было то же небо. Звезды. Еленки рядом не было… Он почти сполз в воду. С трудом он вскарабкался назад на свое утлое плавсредство – чью-то бывшую дверь… Резную, красивую… Какие секреты она когда-то таила?..

«Нельзя спать. Нельзя. Нельзя потерять сознание… Тогда это ласковое море станет могилой… А раненая нога так щемит… Так тянет закрыть глаза и забыть последние дни… Вчера ушел в морской покой Витька … Веселый он был… Шутил …Только ранение было тяжелое… А бревно под ним совсем маленькое…Он исчез ночью, и никто никогда не узнает умер он или ушел в море живым.

А глаза закрывать страшно… Там опять эти дни… Кровь, стоны… И тот старик… Он так похож на деда. Старик держал на руках пацаненка лет 4-5, внука наверное… Старик вошел в воду, когда вода стала по грудь, он перекрестился, перекрестил внука, закрыл тому глазенки и шагнул в вечность, в бессмертие…А мальчонка так доверчиво улыбался, прижимался к деду, словно понимал, что по-другому – нельзя…

Страшно…Страшно закрывать глаза…Тогда оживают голоса … Взводный, матерясь вновь и вновь бросается с гранатой на немцев… Тогда он с собой забрал пятерых… Сколько же еще он будет слышать последние слова взводного «Мама, я люблю тебя!»?…»

В тот день на этой узкой полоске суши в одной из бухт Севастополя с ними были и те, кто воевать не должен –старики, женщины, дети… Перед ними было стыдно – не смогли уберечь их от этой беды…Эвакуировать всех было уже не успеть — немцы были везде…И была жара...Адское пекло, растворяющее в себе все:небо, воздух и саму жизнь...А воды не было даже для детей и раненых...

«Опять…Опять этот голос…. Спокойный и мягкий…Голос жены командира батареи: «Егор, вначале меня. Детей потом». И снова ее глаза…Как на маминой иконе у Богородицы, — горькие, чистые и уже покойные… А дети, Наташа и Сенька, так и не поняли, что с мамой, почему так кричит папа, и что так больно их ужалило, после чего погасло солнышко…Они улыбались отцу. А тот…Тот выл в бессилии что-то изменить, прикрыть собой эти три самые дорогие жизни. Он выполнил свой долг Солдата до конца: он не побежал, он не сдался и своих не сдал… Последний патрон оставил себе.

Господи, ну зачем они опять орут…Орут и орут каждые полчаса: «Gehe, schwimm hierher! Hierher! Ergib sich, der Russe!» … Сами вы…»

Мальчишка – матросик устало закрыл глаза… Звезда над ним стала ослепительно яркой и погасла. Утром был немецкий багор, которым его вытащили из воды… Конвой… Немецкий лагерь… Пожилой краснофлотец, отдававший ему свой хлеб… Побег… Суд… Снова фронт…

Он дожил до Победы. А в тот день, 6 июля 42 года, ему исполнилось 20.



К записи Один комментарий

Мы помним героев,мы помним солдат .



Оставить комментарий